Через две недели после потопа в Крымске по
обвинению в халатности, повлекшей человеческие жертвы, были задержаны
экс-глава Крымского района Василий Крутько, мэр Крымска Владимир
Улановский и руководитель районного Управления по предупреждению
чрезвычайных ситуаций и гражданской защиты Виктор Жданов.
Последствия наводнения в Крымске. ФОТО: ИТАР-ТАСС
Казалось бы, справедливость восторжествовала: Путин обещал беспристрастное расследование – оно было проведено; люди считали именно этих лиц ответственными за трагедию – они и стали обвиняемыми.
Но морального удовлетворения эта новость не принесла, и не только потому, что губернатор Александр Ткачев – к разочарованию многих – снова вышел сухим из воды. И в фигуральном, и в буквальном смысле слова. Многим уже понятно, что дело не в Ткачеве, хотя это именно он отстраивал на протяжении десяти лет, прошедших с наводнения 2002 г., систему, которая дала такой трагический и впечатляющий сбой. Но разве лучше обстояли дела во время пожаров 2010 г. в совсем других регионах?
Считается, что виной всему привычка ограничиваться наказанием "стрелочников", за счет чего ответственность никогда не распространяется вверх по вертикали. Все это так. Но что, по большому счету, изменится даже в случае задержания главы региона, если так работает вся система?
Независимо от того, избран или назначен руководитель, он с первого дня становится частью пресловутой вертикали, а подведомственная ему территория превращается в сатрапию со всеми вытекающими из этого последствиями. Любая администрация кормится с управляемых земель и расположенных на них ресурсов, но ровно до тех пор, пока на это по тем или иным причинам закрывают глаза сидящие на следующем этаже власти.
От чего зависит прочность таких отношений? От личной лояльности и осторожности; а такие критерии автоматически влекут за собой дефицит компетентности и ответственности. По поводу Крымска уже ходят слухи, что предупредительные сирены не включили потому, что на это не было отмашки сверху. Независимо от того, насколько это объяснение соответствует действительности, оно симптоматично само по себе, потому что фиксирует запредельный уровень административной трусости и цинизма.
Казалось бы, после того, что случилось, руководители, которые могли хотя бы попытаться спасти людей, но не сделали этого, должны рвать на себе волосы, подавать в отставку, стреляться или уходить в монастырь. Но у наших чиновников крепкие нервы и железобетонная совесть: они, конечно, могут произнести слова покаяния, но не раньше, чем получат сигнал сверху; а пока его нет, можно нести любой вздор, перекладывая вину на пострадавших.
Вопрос, почему за сутки, когда пришла первая информация об аномальных осадках, главы региона, района и города не объявили предупредительную тревогу, даже не обсуждается. Вместо этого представители МЧС размахивают инструкциями, в соответствии с которыми они действовали, региональное руководство рассказывает, что предупредило нижестоящие инстанции и они отчитались о проделанной работе. Но когда нужно было действовать, районное и городское начальство почему-то даже не вспомнило о том, что в их сейфах давно валяются пошаговые инструкции на случай ЧП.
А потом, когда страшное уже случилось, все они принялись объяснять, что заранее предупреждать местное население было бесполезно, выставив людей полными идиотами. Провалив выплату компенсаций, они взялись бороться с распространителями слухов и выдавливать из региона волонтеров, даже не заботясь о правдоподобности или корректности аргументации. Глядя на всю эту жалкую суету, трудно отделаться от ощущения, что руководящие товарищи привыкли жить на облаке, с которого их в одночасье смыло прямо в КПЗ.
Послужит ли эта история назидательным примером для всех остальных? Скорее всего, нет. Потому что масштабные ЧП случаются редко, а разруливать с вышестоящими товарищами всякие вопросы приходится каждый день, и все знают, что инициатива наказуема: высовываться и, тем более, противоречить нельзя. Цементирует эту систему смесь холопства, безответственности и отсутствие представления о должном и дозволенном.
Понимание того, что "на каждое безобразие есть свое приличие", имелось у прошлого поколения руководителей, среди которых тоже не было белых и пушистых. Но оно хотя бы было обременено некими традициями. Сейчас эти обременения утекают из власти вместе с компетентностью, и эта свобода без берегов является главной характеристикой руководящих кадров новой генерации.
Означат ли это, что в стране нет умных людей, а властная вертикаль не может быть эффективна? Вовсе нет. Проблема в том, что лежит в основе кадровой политики. Если доминантой является лоялизм, а такие качества, как профессионализм, принципиальность, самостоятельность, никому не нужны, имеем то, что имеем.
В начале первого срока Путина околокремлевские эксперты пророчили кадровую революцию. Сегодня некоторые из них уже бегают с "белыми ленточками", а революции все нет и нет. И это крайне прискорбно, тем более что на фоне новых вызовов запрос на качественные кадры стал еще боле актуальным. Ведь, как ни крути, а на вызовы и угрозы нужно отвечать, если правящий класс не собирается угробить страну и совершить групповой суицид.
О каких вызовах идет речь? Во-первых, налицо все признаки того, что период паразитирования на социальном, инфраструктурном, индустриальном и научном наследии СССР подходит к концу. В конце 90-х предупреждали, что все посыплется в 2003 году. В начале нулевых тогдашний глава Минэкономразвития Герман Греф констатировал, что советские запасы исчерпаны. Система оказалась несколько прочнее, чем ожидали, но она дышит на ладан.
Второй вызов – угрозы, связанные с тем, что происходит в мире. Было бы странным полагать, что управляемый и неуправляемый хаос, обострение межнациональных, расовых и религиозных проблем, терроризм, экономический кризис и связанные с ним социальные волнения минуют Россию.
Третий вызов тоже общемировой: он исходит от природы, которая все чаще преподносит неприятные сюрпризы. Если так пойдет и дальше, можно разориться на одних только компенсациях пострадавшим.
Потоп в Крымске, как, впрочем, и пожары 2010 года могли бы стать поводом для пересмотра принципов кадровой политики и создания системы национальной мобилизации в случаях ЧП: от стихийных бедствий до масштабных терактов и военных действий. Но ничего подобного не происходит.
Более того, вместо того, чтобы воспользоваться случаем и заняться формированием общероссийского движения волонтеров на базе приехавших в Крымск добровольцев, Москва покрывает неприличные действия местных властей, которые выдавливают приехавших под самыми дурацкими, надуманными предлогами. Оно и понятно: лишние глаза и уши никому не нужны.
Начальство всех мастей считает, что, залив трагедию деньгами и отдав под суд пару-тройку чиновников, успокоит жителей и все вернется на круги своя. Возможно, но ненадолго, не навсегда. Потому что народ уже не безмолвствует. Из конкретных случаев он делает обобщающие выводы. И, судя по всему, больше всего его раздражают не алчность или цинизм отдельных руководителей – этим никого не удивишь, – а системная безответственность правящего класса.
Наталья Серова
Последствия наводнения в Крымске. ФОТО: ИТАР-ТАСС
Казалось бы, справедливость восторжествовала: Путин обещал беспристрастное расследование – оно было проведено; люди считали именно этих лиц ответственными за трагедию – они и стали обвиняемыми.
Но морального удовлетворения эта новость не принесла, и не только потому, что губернатор Александр Ткачев – к разочарованию многих – снова вышел сухим из воды. И в фигуральном, и в буквальном смысле слова. Многим уже понятно, что дело не в Ткачеве, хотя это именно он отстраивал на протяжении десяти лет, прошедших с наводнения 2002 г., систему, которая дала такой трагический и впечатляющий сбой. Но разве лучше обстояли дела во время пожаров 2010 г. в совсем других регионах?
Считается, что виной всему привычка ограничиваться наказанием "стрелочников", за счет чего ответственность никогда не распространяется вверх по вертикали. Все это так. Но что, по большому счету, изменится даже в случае задержания главы региона, если так работает вся система?
Независимо от того, избран или назначен руководитель, он с первого дня становится частью пресловутой вертикали, а подведомственная ему территория превращается в сатрапию со всеми вытекающими из этого последствиями. Любая администрация кормится с управляемых земель и расположенных на них ресурсов, но ровно до тех пор, пока на это по тем или иным причинам закрывают глаза сидящие на следующем этаже власти.
От чего зависит прочность таких отношений? От личной лояльности и осторожности; а такие критерии автоматически влекут за собой дефицит компетентности и ответственности. По поводу Крымска уже ходят слухи, что предупредительные сирены не включили потому, что на это не было отмашки сверху. Независимо от того, насколько это объяснение соответствует действительности, оно симптоматично само по себе, потому что фиксирует запредельный уровень административной трусости и цинизма.
Казалось бы, после того, что случилось, руководители, которые могли хотя бы попытаться спасти людей, но не сделали этого, должны рвать на себе волосы, подавать в отставку, стреляться или уходить в монастырь. Но у наших чиновников крепкие нервы и железобетонная совесть: они, конечно, могут произнести слова покаяния, но не раньше, чем получат сигнал сверху; а пока его нет, можно нести любой вздор, перекладывая вину на пострадавших.
Вопрос, почему за сутки, когда пришла первая информация об аномальных осадках, главы региона, района и города не объявили предупредительную тревогу, даже не обсуждается. Вместо этого представители МЧС размахивают инструкциями, в соответствии с которыми они действовали, региональное руководство рассказывает, что предупредило нижестоящие инстанции и они отчитались о проделанной работе. Но когда нужно было действовать, районное и городское начальство почему-то даже не вспомнило о том, что в их сейфах давно валяются пошаговые инструкции на случай ЧП.
А потом, когда страшное уже случилось, все они принялись объяснять, что заранее предупреждать местное население было бесполезно, выставив людей полными идиотами. Провалив выплату компенсаций, они взялись бороться с распространителями слухов и выдавливать из региона волонтеров, даже не заботясь о правдоподобности или корректности аргументации. Глядя на всю эту жалкую суету, трудно отделаться от ощущения, что руководящие товарищи привыкли жить на облаке, с которого их в одночасье смыло прямо в КПЗ.
Послужит ли эта история назидательным примером для всех остальных? Скорее всего, нет. Потому что масштабные ЧП случаются редко, а разруливать с вышестоящими товарищами всякие вопросы приходится каждый день, и все знают, что инициатива наказуема: высовываться и, тем более, противоречить нельзя. Цементирует эту систему смесь холопства, безответственности и отсутствие представления о должном и дозволенном.
Понимание того, что "на каждое безобразие есть свое приличие", имелось у прошлого поколения руководителей, среди которых тоже не было белых и пушистых. Но оно хотя бы было обременено некими традициями. Сейчас эти обременения утекают из власти вместе с компетентностью, и эта свобода без берегов является главной характеристикой руководящих кадров новой генерации.
Означат ли это, что в стране нет умных людей, а властная вертикаль не может быть эффективна? Вовсе нет. Проблема в том, что лежит в основе кадровой политики. Если доминантой является лоялизм, а такие качества, как профессионализм, принципиальность, самостоятельность, никому не нужны, имеем то, что имеем.
В начале первого срока Путина околокремлевские эксперты пророчили кадровую революцию. Сегодня некоторые из них уже бегают с "белыми ленточками", а революции все нет и нет. И это крайне прискорбно, тем более что на фоне новых вызовов запрос на качественные кадры стал еще боле актуальным. Ведь, как ни крути, а на вызовы и угрозы нужно отвечать, если правящий класс не собирается угробить страну и совершить групповой суицид.
О каких вызовах идет речь? Во-первых, налицо все признаки того, что период паразитирования на социальном, инфраструктурном, индустриальном и научном наследии СССР подходит к концу. В конце 90-х предупреждали, что все посыплется в 2003 году. В начале нулевых тогдашний глава Минэкономразвития Герман Греф констатировал, что советские запасы исчерпаны. Система оказалась несколько прочнее, чем ожидали, но она дышит на ладан.
Второй вызов – угрозы, связанные с тем, что происходит в мире. Было бы странным полагать, что управляемый и неуправляемый хаос, обострение межнациональных, расовых и религиозных проблем, терроризм, экономический кризис и связанные с ним социальные волнения минуют Россию.
Третий вызов тоже общемировой: он исходит от природы, которая все чаще преподносит неприятные сюрпризы. Если так пойдет и дальше, можно разориться на одних только компенсациях пострадавшим.
Потоп в Крымске, как, впрочем, и пожары 2010 года могли бы стать поводом для пересмотра принципов кадровой политики и создания системы национальной мобилизации в случаях ЧП: от стихийных бедствий до масштабных терактов и военных действий. Но ничего подобного не происходит.
Более того, вместо того, чтобы воспользоваться случаем и заняться формированием общероссийского движения волонтеров на базе приехавших в Крымск добровольцев, Москва покрывает неприличные действия местных властей, которые выдавливают приехавших под самыми дурацкими, надуманными предлогами. Оно и понятно: лишние глаза и уши никому не нужны.
Начальство всех мастей считает, что, залив трагедию деньгами и отдав под суд пару-тройку чиновников, успокоит жителей и все вернется на круги своя. Возможно, но ненадолго, не навсегда. Потому что народ уже не безмолвствует. Из конкретных случаев он делает обобщающие выводы. И, судя по всему, больше всего его раздражают не алчность или цинизм отдельных руководителей – этим никого не удивишь, – а системная безответственность правящего класса.
Наталья Серова
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий