Спросите любого политолога или экономиста о теме, способной сегодня радикально порушить status quo мирового порядка, и получите незамедлительный ответ: «Иран».
С 26 (27) марта по 29 марта начался второй Ядерный саммит, инициатором и хозяйкой которого стала Южная Корея. Впервые столь масштабный форум собирался в 2010 году в Вашингтоне. Саммит стал крайне важным событием. Раньше дискуссии шли в основном на двухсторонней основе. И касались прежде всего ядерных держав и их арсеналов. После принятия резолюции Генассамблеи ООН 1540, касающейся ядерного терроризма, эта тема все больше выходит на первый план. И подобные мировые ядерные саммиты помогают нащупать почву, по каким вопросам у стран, имеющих атомные технологии и оружие, можно найти взаимопонимание и какие у этих «счастливчиков» общие принципы сотрудничества.
В итоговом коммюнике было, в частности, заявлено, что "меры по укреплению физической ядерной безопасности в мире не должны мешать реализации прав стран на развитие мирного атома".
Таким образом, конференция не принесла значительных результатов по вопросу Иранской ядерной программы. Иран в Сеуле показал, что и дальше будет обогащать уран.
10 сентября в интервью каналу Bloomberg Госсекретарь США Клинтон заявила, что администрация Обамы отслеживает шаги Тегерана, но не намерена устанавливать какие-либо «красные линии». По словам Клинтон, США «не устанавливают сроков» для Ирана и по-прежнему рассматривают переговоры как «безусловно лучший подход» к предотвращению попыток разработки Тегераном ядерного оружия.
Иран и выборы-2012 в США
По итогам второго Ядерного саммита в июльском номере авторитетного американского журнала "Foreign Affairs" появилась статья, вызвавшая различные эмоции: Почему Иран должен получить бомбу?
Автор статьи Кеннет Уолц уверен, Исламская республика, вероятно, стала бы более ответственным международным актером, если бы она вступила в ядерный клуб.
Региональная ядерная монополия Израиля вместе с американской поддержкой, по его мнению, создала региональную нестабильность, которая является основным фактором напряженности на Ближнем Востоке. Ядерный страх в регионе, с его точки зрения, должен поощрить местных актеров вести себя более ответственно, как это имеет место в случае с Индией и Пакистаном. Страх предоставит двум ядерным державам стимул в разрешении палестинского конфликта. Он отмечает, что лидеры Ирана, несмотря на их фанатическую риторику и авторитарный стиль управления, в реальной политике очень рациональны. Маловероятно, что Иран с ядерным оружием сознательно использовал бы ядерное устройство или передал бы то террористам.
Он считает, что Израиль очень рискует, преследуя рискованную стратегию в отношении Ирана (в 2010-12 были убиты и взорваны четыре ученые-ядерщики по дороге на работу, компьютерный вирус Stuxnet, нацеленный на обогатительный завод в Натанзе, атаковал управляющие системы, разработанные немецкой компании Siemens).
Уолц спрашивает, удовлетворяет ли политика разъединения Ближнего Востока интересам США? В ближайшей перспективе выборы, и проблема ближневосточного урегулирования может понравится американскому электорату, утомленному от бесконечных иностранных войн.
Сентябрьский номер Foreign Affairs (статья «Iran and the Bomb») констатация факта, что угрозы Ирана в последние месяцы увеличились до беспрецедентных масштабов. В продолжении дискуссии по Ирану делается следующий вывод: несмотря на то, что Уолц - один из наиболее уважаемых теоретиков международных отношений в мире, он игнорирует важное исследование политологии относительно ядерного оружия, которое предполагает, что новые ядерные государства часто более опрометчивы и агрессивны на более низких уровнях конфликта. Иран не стремится к статусу-кво в регионе, а его поддержка террористов нечто больше, чем просто защита на дальних рубежах. Такая поддержка – наступательный инструмент, чтобы оказать давление и запугивать другие государства, косвенно расширять влияние ИРИ в регионе, способствовать распространению революционной исламистской идеологии и утверждению лидерства Ирана во всем исламском мире.
Таким образом, косвенное влияние Ирана на внутриполитический процесс в США возвращается, тема Иран - Америка's выборы может быть использована американскими политиками, как это сделал Рейган в свое время. Шпигель тогда писал: "Когда то США могли решать, кто будет во власти в Иране, но сегодня Ayatollahi в Тегеране определит судьбу президентства США". Несмотря на то, что выборы – внутреннее дело каждой страны, но использование фактора региональных и глобальных событий на выборах в некоторых странах более эффективно.
6 сентября 2012 Foreign Affairs выпустил сборник статей, посвященных Ирану. В сборник вошли экспертные статьи известных политологов и аналитиков нескольких стран, включая Джахангира Амузегэра, Эхуда Эйрэна, Ричарда Хээсса, Майкла Ледина, Джеймса Линдси, Колина Каля, Мэтью Кроенига, Сюзанну Мэлони, Мохсена Милэни, Рея Тэкеиха, Кеннета Уолца. Авторы ставят и обсуждают самые острые проблемы истории исламской республики, путь Ирана к созданию ядерного оружия и реакцию внешнего мира. Сборник содержит много материалов, способствующих пониманию кризиса и перспектив его разрешения.
Дональд Вилбер.
Накал страстей вокруг Ирана столь велик, что однозначно сигнализирует о нешуточном эмоциональном переживании. Таком, например, как желание отомстить.
С Ираном отношения у Штатов и сложные, и трагичные. Американская обида слагается из утраты американскими нефтяными компаниями контроля над иранской нефтью в результате исламской революции 1979 года и захвата в ноябре того же года 63 заложников в посольстве Тегерана, которых выпустили спустя 444 дня (!) лишь после того, как были разморожены восемь миллиардов иранских денег, хранящихся на счетах американских банков. Добавьте сюда несмываемый позор спасательной операции «Орлиный коготь» (апрель 1980-го), закончившейся гибелью восьми военнослужащих, взрывом самолета, потерей пяти вертолетов и секретной документации ЦРУ, и вы получите установку на мщение, растянувшуюся на десятилетия.
На другом – иранском – полюсе напряжения притаилась встречная обида, причем настолько болезненная и так глубоко укорененная в сознании персидского народа, что ни о каком примирении в ближайшие годы говорить не приходится. Можно предположить, что обида эта как-то связана с операцией «Аякс» и шахом Мохаммедом Реза Пехлеви, который на целую четверть века превратил страну в сырьевой придаток США и Великобритании.
Хотя США появляется на политической сцене Ирана только под самый занавес, в этом обстоятельстве, безусловно, сказывается гениальность британского Льва, сумевшего решить личные проблемы таким образом, чтобы подставить лишь свою бывшую колонию. Несмотря на то, что операция «Аякс» была задумана Лондоном, исполнение ее доверили агентам ЦРУ, которым британские коллеги из SIS оказывали посильную координационную поддержку, скромно оставаясь в тени. Была разработана схема-многоходовка, предусматривающая замену недружелюбного политика. В результате в мероприятиях по свержению правительства Мосаддыка США засветились по столь полной программе, что историческая память иранцев сублимировала британскую нефтяную компанию, из-за которой, собственно, вся каша и заварилась, зациклившись на обиде и ненависти к Америке.
Операция «Аякс» стала первым успешным государственным переворотом, осуществленном ЦРУ в стране третьего мира без применения прямой вооруженной интервенции. Единственное, чего не учли американские стратеги, так это долгой исторической памяти: «Аякс» поныне расценивается иранцами как величайшее национальное оскорбление, затмевающее по унизительности даже бесчинства британцев в период «Великой Игры». Именно «Аякс», а не личность шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, разжигает ненависть Ирана к Америке, бесконечно затрудняя примирение, столь необходимое для сохранения стабильности во всем мире.
История операции TPAJAX, была раскрыта журналистом Джеймсом Рисеном из «Нью-Йорк Таймс» (от 16 апреля и 18 июня 2000) Отчет об успешно проведенной операции одного из главных планировщиков TPAJAX, Дональда Вилбера, сделанный в марте 1954, размером 200 страниц, стал достоянием общественности..
Это один из немногих документов по операции TPAJAX и 10 другим широко известным тайным операциям периода холодной войны, которые в течении 1990-х ЦРУ обязалось рассекретить как исторически ценные материалы, но в 1998 директор ЦРУ Джордж Тенет изменил своему слову. Это побудило National Security Archive (неправительственная организация, что собирает и анализирует документы многих различных государственных учреждений, полученных с помощью Закона о свободе информации, а затем выбирает документы, которые будут опубликованы) подать иск 13 мая 1999 на CIA в связи с отказом рассекретить его внутренние истории секретных операций в Иране и Италии, которым исполнилось 50 лет. В суде Уильям Макнэр, чиновник информационного управления CIA, оправдывался, что выпуск любой части этого документа нанесет серьезный ущерб национальной безопасности США. Потребовалось 14 месяцев тяжбы, чтобы заставить ЦРУ изменить решение. Судья Коллэр-Котелли отметил, что ЦРУ только вредит национальной безопасности с абсурдной позицией по рассекречиванию, как было в этом случае.
В конечном счете, "Таймс" опубликовала отчет по Ирану, закрасив черной краской незнакомые иранские имена.
Иран до переворота
«Великая Игра» закончилась подписанием в 1907 году англо-русского соглашения, по которому Персию условно разделили на три сферы влияния: юг отошел Британии, север - России, а посередине сохранилась узкая полоска, символизирующая не столько независимость некогда великой империи Сефевидов. Учрежденная в 1499 году шахом Исмаилом династия (1499-1722), сформировавшая облик Персии как мусульманской империи (государственная религия - шиизм, государственный язык - фарси и т. п.), сколько буферную зону между внутренне непримиримыми европейскими державами.
В 1901 году повязанный по рукам и ногам денежными обязательствами шах Моззафар аль-Дин Шах Каджар предоставил британскому финансисту Уильяму Ноксу д’Арси в обмен на смехотворную сумму в 10 тысяч фунтов стерлингов 60-летнюю концессию на добычу нефти на территории в 480 тысяч миль. Это ж надо было так постараться: по договору д’Арси британские концессионеры сулили Персии 16 % от чистой прибыли, причем нигде не указывалось, каким образом эта прибыль должна рассчитываться! Широка душа Востока, что уж там говорить!
Три года спустя д’Арси продал за 100 тысяч фунтов контрольный пакет акций своего проекта «Бирманской нефтяной компании», принадлежащей шотландцу Дэвиду Сайму Каргиллу, а та, в свою очередь, учредила в 1909 году «Англо-персидскую нефтяную компанию» (APOC), назначив д’Арси директором. В 1911 году нефтяные вышки соединили нефтепроводом с перерабатывающим заводом в Абадане, и черное золото полилось полноводной рекой в закрома Империи. На втором году успешной нефтедобычи правительство Британии по подсказке первого лорда Адмиралтейства Уинстона Черчилля APOC национализировало – под предлогом обеспечения бесперебойных поставок топлива доблестному британскому флоту.
В 1921 году Реза Хан, бригадный генерал персидской казачьей гвардии, созданной по образу и подобию казачьих подразделений царской армии России, совершил военный переворот, поставив точку в жалкой истории шахов династии Каджаров. Реза Хан основал новую династию - свою собственную: 12 декабря 1925 года Меджлис торжественно провозгласил генерала казачьей бригады правителем Персии под именем Реза Шах Пехлеви.
Реза Шах Пехлеви не обошел вниманием удавку «Англо-персидской нефтяной компании». Для начала он отменил в одностороннем порядке концессию д’Арси (1932 год), скромно запросив вместо 16 процентов 21. Формальным предлогом для демарша послужило снижение отчислений Персии с прибыли APOC от добычи нефти в 1931 году до совсем уж смехотворной суммы - 366 тысяч 782 фунта! Это при том, что в том же году в британскую казну компания перечислила налогов в размере 1 миллион фунтов.
Считается, что Британия испугалась заигрываний Персии с Германией и пошла на уступки, подписав в апреле 1933 года новое соглашение.
В августе 1941 года непредусмотрительные заигрывания Реза Шаха Пехлеви с немцами (накануне войны Германия являлась крупнейшим торговым партнером Ирана) аукнулись молниеносной оккупацией Ирана Британией и СССР под предлогом обеспечения бесперебойных поставок топлива, оружия и продовольствия Красной Армии, принявшей на себя главный удар вермахта. Разговор шел нешуточный, взрослый, потому обошлись без куртуазности: шаха, заставили отречься от власти и выслали на Маврикий. Власть передали безвольному мальчику - сыну шаха Мохаммеду Реза Пехлеви (сентябрь 1941 год). Союзники торжественно провозгласили Иран «Мостом к победе» (The Bridge To Victory) - обстоятельство, скрасившее на некоторое время послевоенную судьбу проходного государства.
К 1947 году территорию Ирана покинули последние подразделения советских и британских войск. Как и после окончания Первой мировой войны, физическое присутствие «старых добрых друзей» сменилось их «духовной» опекой. Британия оплела Иран гигантской сетью «инженеров», «геологов», «нефтяников» и прочих шпионов и агентов влияния, а СССР подарил коммунистическую партию Туде.
Послевоенное возрождение Ирана связано с именем доктора Мохаммеда Мосаддыка (1881-1967). Сын принцессы из рода Каджаров и министра финансов Персии получил блестящее университетское образование во Франции и Швейцарии и по возвращении на родину (1914) декларировал программу национального возрождения, основанную на трех принципах: уничтожение коррупции, сокращение правительственных расходов и ликвидация иностранного влияния в политике и экономике.
После окончания Второй мировой войны Мосаддык возглавил нефтяную комиссию Меджлиса, которая на протяжении пяти лет занималась детальным изучением юридических оснований и обстоятельств подписания нефтяных соглашений между Ираном и Великобританией. На поверхность всплыл пышный букет из подкупа должностных лиц, коррупции министров, шантажа и прямых угроз. Вклад доктора Мосаддыка в историю материализовался 15 марта 1951 года, когда Меджлис единодушно проголосовал за национализацию всей иранской нефтяной индустрии.
Мосаддык категорически отвергал методы большевистской конфискации, а потому предложил британской компании провести переговоры по определению справедливой компенсации за национализированные активы. AIOC от переговоров категорически отказалась, а правительство Великобритании ввело эмбарго на международные поставки иранской нефти, блокировало Персидский залив кораблями Королевского флота и подало иск в Гаагский Международный суд ООН от имени AIOC. Суд иск отклонил.
28 апреля 1951 года на волне неслыханной народной популярности Мохаммед Мосаддык был единодушно назначен Меджлисом премьер-министром Ирана. Популярность на родине перекликалась с международным признанием: журнал «Time» помещает изображение Мосаддыка на обложку и присваивает ему титул Человека Года (1951).
Разумеется, никакой международный авторитет «супостата» не остановил бы британцев от прямой вооруженной интервенции. Другое дело – фактор атомной бомбы СССР!
Ситуация сложилась патовая: Мосаддык настаивал на обсуждении компенсации за национализацию, AIOC по имперской привычке соглашалась лишь на увеличение иранской доли, а беспомощные британские эсминцы прожигали дорожающее с каждым днем топливо на рейде Персидского залива.
Убедившись в неэффективности экономического эмбарго и военной блокады Ирана, Британия вспомнила, наконец, о своем главном историческом коньке - подковерных диверсиях. Правда, на доведение операции до ума британскому подрывному гению потребовалось два с лишним года. Первый подкат к Соединенным Штатам (1951 год) потерпел неудачу: президенту Гарри Трумэну приглашение американских нефтяных компаний разделить в случае успеха с AIOC иранскую концессию безусловно понравилось, однако не настолько, чтобы перевесить интуитивные опасения (оказавшиеся пророческими!) поссориться с иранским народом.
Второй подкат оказался дальновиднее: в разговоре с новоизбранным президентом Дуайтом Эйзенхауэром экономические аспекты операции британцы оставили на десерт, предложив основным блюдом мнимую поддержку Мосаддыком партии Туде и не менее мнимые его симпатии к коммунизму. Немаловажным фактором оказалось и присутствие на переговорах братьев Даллесов - Джона Фостера, госсекретаря Белого Дома, и Аллена, директора ЦРУ, в послужном списке которых случайным образом оказалась служба в юридической конторе Sullivan and Cromwell, представляющей интересы Standard Oil of New Jersey, десятилетиями мечтавшей пробиться на иранский нефтяной рынок.
Обещание поделиться с американским бизнесом 40% британской концессии в Иране оказалось достойным довеском к святому делу крестового антикоммунистического похода, и Дуайт Эйзенхауэр дал роковое (в исторической перспективе) добро на прямое участие Америки в операции «Аякс».
Тайная операция
Альтернатива Мосаддыку напрашивалась сама собой - шах Мохаммед Реза Пехлеви. Пикантность ситуации, однако, заключалась в том, что шах Мохаммед формально и без того уже числился главой государства, хотя де-факто и был отстранен от управления - не столько энергичным премьер-министром, сколько ограничениями конституции.
Затруднения с конституцией, однако, не шли ни в какое сравнение с масштабом популярности Мосаддыка, которого безоговорочно поддерживали националисты, религиозные деятели, члены Меджлиса и широкие народные массы. В подобных обстоятельствах формального смещения с премьерского кресла было явно недостаточно. Для успеха операции требовалась еще и всесторонняя дискредитация: Мосаддыка надлежало представить антиисламистом (чтобы поссорить с муллами), коммунистом (чтобы поссорить с националистами) и республиканцем (чтобы поссорить с простым народом, в сознании которого институт шахской власти пользовался священным статусом). «Мы должны привести к власти правительство, готовое подписать справедливое нефтяное соглашение, превратить Иран в экономически прочное и финансово благополучное государство, а также дать решительный отпор коммунистической партии, окрепшей до опасных пределов», - радует начальство Дональд Уилбер.
Доклад Дональда Уилбера интересен не столько детективным сюжетом, сколько изложением алгоритма, по которому впоследствии на протяжении более полувека будут совершаться практически все государственные перевороты в мире. Разведывательные ведомства США и Британии настолько вдохновились успехом в Иране, что буквально через несколько месяцев применили аналогичные наработки в Гватемале, а затем, после очередного триумфа, положили «Аякс» в основу всех бархатных революций.
Возглавить операцию доверили Кермиту Рузвельту, по прозвищу «Ким» - внуку президента Теодора Рузвельта и кадровому офицеру ЦРУ. На первый взгляд, назначение выглядело странным, поскольку разведчиком «Ким» был бездарным, что, кстати, подтвердилось уже в самом начале операции. 19 июня 1953 года Рузвельт прибыл в Иран под именем Джеймса Локриджа, наладил связи с британским разведцентром в Тегеране и приступил к энергичному вживанию в столичный бомонд на предмет подкупа обширнейшего контингента политиков, редакторов газет, издателей, журналистов, священнослужителей, генералов и бандитов. Коррупции в операции «Аякс» отводилось центральное место, поэтому и деньги «Киму» выделили по тем временам немалые - один миллион долларов.
Стартовой площадкой для налаживания высокопоставленных связей Кермит Рузвельт избрал турецкое посольство, в котором практически безвылазно провел июль месяц. Деловые ленчи и расслабленные вечерние приемы «Ким» разбавлял элегантными теннисными партиями, на одной из которых он, собственно, и провалился. Запоров в очередной раз свою подачу, агент Джеймс Локридж с воплем «Черт бы тебя побрал, Рузвельт!» метнул ракетку в сетку. Легенда гласит, что «Киму» удалось вернуть на место отвисшую от удивления нижнюю челюсть дипломатической публики, присутствовавшей на матче, байкой о том, что, будучи идейным членом Республиканской партии, он пропитался такой ненавистью к президенту-демократу ФДР (скончавшемуся восемью годами ранее), что использовал его имя в качестве самого грязного ругательства.
Как бы там ни было, факт остается фактом: до майора Исаева Кермиту Рузвельту был явно далеко. Ну да не велика потеря: для успеха «Аякса» вполне хватало таланта Дональда Уилбера и энергичных ребят из британской резидентуры. Кермит Рузвельт в операции «Аякс» выступал одновременно и в роли доверенного лица Белого дома, и в роли «смотрящего», обеспечивающего справедливый для Британии распил иранского добра в ситуации, когда оперативная инициатива полностью находилась в руках ЦРУ.
План операции «Аякс» предусматривал отработку трех тем:
- инструктаж генерала Фазлолла Захеди, определенного союзниками на роль нового премьер-министра,
- благословение государственного переворота шахом Мохаммедом Реза Пехлеви
- и подготовка общественного мнения.
В случае генерала Захеди вполне хватало его ненависти к коммунизму и личной неприязни к Мосаддыку. К тому же новому премьер-министру отводилась роль сугубо второстепенная: после путча главной фигурой в Иране должен был стать шах Реза Пехлеви, а не генерал со сложным мировоззрением.
По иронии судьбы самые большие сложности возникли там, где их меньше всего ждали: с Мохаммедом Реза Пехлеви. Проблем с шахом разработчики «Аякса» не предвидели, поскольку по сценарию переворота от него не требовалось никакого прямого участия. Но шаху всего-то полагалось поставить подпись под фирманом (указом) о смещении Мосаддыка и назначении на должность премьер-министра генерала Захеди. Тот факт, что по иранской конституции шах не назначал премьер-министра, а лишь утверждал по результатам голосования в Меджлисе, борцов за мировую демократию мало беспокоил: разве кто-то помнит о таких мелочах, как конституция, в момент изъявления народной воли на улицах, охваченных революционным задором?
Как только, однако, дошло до дела, шах наотрез отказался подписывать что бы то ни было до получения безоговорочных гарантий британского и американского правительств в том, что они не оставят верховного властителя Ирана один на один со своим народом и армией. По сути, львиная доля усилий, предпринятых в рамках операции «Аякс», пришлась на уговоры шаха подписать злополучный фирман. Достаточно сказать, что в ключевые моменты операции Мохаммед Реза Пехлеви предавался паническому бегству с последующим глубоким залеганием на дно - телефон не отвечает, почта не работает, гонцы не находят - по меньшей мере три раза!
Первой уговорщицей шаха ЦРУ назначило его родную сестру Ашраф Пехлеви. Планировалось, что офицер британской разведки Дарбишир и офицер ЦРУ Мид встретятся 10 июля с принцессой в Париже, где она постоянно проживала, и введут в курс дела. В назначенное время принцессы в Париже не оказалось, и потребовалось пять дней на то, чтобы отыскать ее на Ривьере. Поначалу Ашраф вежливо отказалась от участия в операции, однако, как пишет Уилбер в своем докладе, «официальные представители провели с ней еще две встречи, после которых она согласилась выполнить все, о чем ее просили».
25 июля принцесса Ашраф прилетела в Тегеран, явилась во дворец и попыталась доказать брату, что Мосаддык - враг народа, а Захеди, напротив, лучший друг, поэтому без правильного фирмана Ирану светлого будущего не видать. Мохаммед Реза Пехлеви на сестру сначала наорал, а потом выгнал из дворца, призвав не совать нос в дела, в которых она ничего не понимает. Ашраф обиделась, сказала, что инициатива с фирманом исходит вовсе не от нее, а от «официальных лиц в США и Британии», села на самолет и улетела обратно в Париж.
Шах не поверил, хотя и насторожился. Второй заход обеспечил генерал Норман Шварцкопф. Речь идет об отце Нормана Шварцкопфа-младшего, героя «Бури в пустыне»., бывший глава американской жандармской миссии в Иране, которого шах любил и уважал. Шварцкопф навестил Реза Пехлеви во дворце, подробно изложил ему план операции и попросил подписать, помимо фирмана об увольнении Мосаддыка и назначении Захеди, еще и обращение к армии с призывом оставаться верной короне и не мешать народному волеизъявлению. Шах обещал подумать после того, как ему предоставят гарантии прямой поддержки операции правительствами США и Британии.
Гарантии предоставила государственная радиостанция BBC и лично президент США. В оговоренный с шахом день в эфире вместо традиционной фразы «Время - полночь» прозвучало кодовое изменение текста: «Точное время - полночь!» Американский президент поступил не менее элегантно: во время выступления 4 августа в Сиэтле на конвенции губернаторов штатов он на ровном месте отложил в сторону текст доклада и заявил, что Соединенные Штаты не будут сидеть сложа руки и наблюдать, как Иран падает за Железный Занавес.
Шах выразил свое глубокое удовлетворение приведенными гарантиями, заявил о намерении незамедлительно подписать необходимые фирманы и… скоропостижно уехал в Рамсар, королевскую резиденцию на берегу Каспийского моря! До запланированного начала путча оставалось шесть дней.
Пугливого монарха добила… шахиня Сорейя! Дональд Уилбер признается в своем докладе, что в лице легендарной красавицы ЦРУ и Ми-6 обрели неожиданного соратника, и участие Сорейи в выбивании нужных фирманов из Мохаммеда Реза Пехлеви явилось для всех «аяксовцев» полной неожиданностью. Как бы там ни было, но 13 августа начальник охраны шаха полковник Насири доставил из Рамсара генералу Захеди долгожданные указы: все было готово для начала путча.
Первый блин
В предельно сжатые сроки (полтора месяца) Кермит Рузвельт провел колоссальную работу по подкупу членов Меджлиса, издателей, редакторов и видных журналистов. По оценке Уилбера, накануне путча на содержании ЦРУ находилось более 80% столичных газет и журналов! Каждое утро пресса Тегерана сотрясала общественное мнение язвительными интервью депутатов, недовольных политикой Мосаддыка, и скандальными разоблачениями неприглядной жизни «коррумпированного премьер-министра и его сподвижников». Практически все эти истории являли собой чистую дезинформацию, высосанную из пальца «писателями» в Лэнгли. Там же, в штаб-квартире ЦРУ, штатные «рафаэли» выдавали на гора тонны карикатур и шаржей, которые попадали в Тегеран по каналам дипломатической почты и сразу же развозились по редакциям газет и журналов.
По улице разгуливали демонстранты, якобы из партии Туде, выкрикивающие лозунги в хорошо продуманной последовательности: «Да здравствует Мохаммед Мосаддык! Да здравствует Советский Союз! Коммунизм победит!» Одна за другой взлетали в воздух по всей стране мечети, на развалинах которых тут же находились заботливо оставленные улики, ведущие прямиком в коммунистическое логово. Разъяренные муллы предавали по горячим следам анафеме премьер-министра, закрывающего глаза на бесчинства боевиков-атеистов, не погнушавшихся поднять руку на святая святых - молельные дома Аллаха и пророка его Мухаммеда.
Лучшие умельцы Лондона и Нью-Йорка изготовляли шаблоны иранских банкнот, которыми заваливали внутренний рынок, стимулируя невиданную инфляцию, добивавшую иранскую экономику не хуже эмбарго и морской блокады.
Ничто, однако, не сравнится по блеску подрывного гения с театральной постановкой, организованной Уилбером на главной торговой улице Тегерана Лалезар. Сначала на деньги Кермита Рузвельта были наняты боевики многочисленной бандитской группировки, которые отправились прочесывать улицу, круша на своем пути витрины всех магазинов, избивая прохожих, стреляя в мечети и радостно скандируя замысловатую фразу: «Мы любим Мосаддыка и коммунизм!» Через пару часов навстречу погромщикам двинулись бойцы из враждующей группировки, чьи услуги были втайне проплачены, разумеется, внуком американского президента. Кончилось все многочасовым побоищем с пальбой и пожарами - и все это для того, чтобы следующим утром столичные газеты смогли злорадно обвинить правительство Мосаддыка в неспособности контролировать ситуацию в городе и обеспечить безопасность мирного населения.
Подготовка к перевороту внутри страны дополнялась энергичными телодвижениями за ее пределами. Политики всех уровней и национальностей, выступая на форумах, конференциях и в текстах правительственных коммюнике осуществляли в нужные моменты вброс нужных фраз, настраивающих общественное мнение против премьер-министра Ирана и подготавливающих спокойную реакцию на грядущие политические перемены.
Невозможно представить, что столь интенсивная и всесторонняя подготовка могла окончиться неудачей. Тем не менее, именно так и вышло во время первой попытки переворота, состоявшейся 16 августа 1953 года! По утверждению Кермита Рузвельта, провал операции был вызван не столько утечкой информации из стана заговорщиков (как заявил начальник канцелярии Мосаддыка, генерал Тахи Риахи, о путче, назначенном на полночь, он знал уже в пять часов вечера 15 августа), сколько полной неспособностью офицеров из окружения генерала Захеди к решительным действиям. «Нам пришлось приложить максимум усилий для того, чтобы объяснить говорливым и зачастую нелогичным персам, какие конкретно действия требуются от каждого из них», - писал в своем докладе Дональд Уилбер.
Фрустрация американского шпиона становится понятной после прочтения официального коммюнике правительства Мосаддыка о подавлении государственного переворота - более смехотворного исхода многомесячных усилий не мог бы себе представить даже Гораций который, судя по крылатой своей фразе «Parturiunt montes, nascetur ridiculus mus» («Разрешаются от бремени горы, а рождается смешная мышь»), знал толк в убогих начинаниях.: «16 августа 1953 года в 1 час ночи полковник Намири (начальник монаршей гвардии) появился рядом с домом премьер-министра вместе с четырьмя грузовиками солдат, двумя джипами и бронетранспортером. Намири заявил, что доставил письмо Мохаммеду Мосаддыку, однако был незамедлительно арестован и разоружен»!
В самом деле, Намири привез Мосаддыку фирман шаха об освобождении от должности, однако сделал это в самый неподходящий момент, поскольку появился у дома премьер-министра до того, как туда подтянулось армейское подразделение подполковника Занд-Карими, обеспечивавшего боевое прикрытие заговорщиков.
Игра с добиванием
Провал «Аякса» в первом приближении смотрелся подлинной катастрофой: узнав об аресте Намири, шах тут же сбежал в Багдад, а затем в Рим, где в интервью журналистам заявил о невозможности возвращения на родину в обозримом будущем! Генерал Захеди впал в тяжелую депрессию, а его ближайшие соратники ушли в глухое подполье. Оценив обстановку как безнадежную, штаб-квартира ЦРУ издала приказ о прекращении операции «Аякс» и немедленной эвакуации ключевых агентов из Ирана.
Отказ Кермита Рузвельта исполнить приказ своего непосредственного начальства и свернуть операцию косвенным образом подтверждает гипотезу об особых отношениях отпрыска благородной фамилии с Туманным Альбионом. Можно, конечно, предположить, что в Рузвельте взыграли амбиции и ему просто захотелось доказать, что провал был вызван не слабой подготовительной работой, за которую он отвечал..
В последующие три дня - 16, 17 и 18 августа - Кермит Рузвельт со товарищи довел операцию «Аякс» до победного конца: добился устранения Мосаддыка от власти, назначения Захеди на должность премьер-министра и триумфального возвращения шаха!
Ставка во втором тайме была сделана на массовые выступления трудящихся, которых дружными колоннами вывели на улицы Тегерана, выдав предусмотрительно каждому на руки дневную заработную плату. Поводом к демонстрации послужило якобы насильственное изгнание Мосаддыком родного шаха. Люди разгуливали в праздничных нарядах (еще бы: лишний оплаченный выходной!), многие вообще не догадывались о смысле манифестаций.
Умелыми действиями специалисты по управлению людскими массами направили демонстрантов к зданию Радио Тегерана, у которого аккурат в этот момент совершал обращение к нации, стоя на танке, генерал Захеди (знакомая картинка, не правда ли?). Другая часть манифестантов перераспределилась на парламентскую площадь, где купленные политиканы забрызгивали слюной микрофоны, призывая шаха поскорее вернуться и наказать вероломного предателя Мосаддыка. Третья часть гуляющего народа стекалась непосредственно к дому премьер-министра.
Параллельно в столицу стягивались войска, подконтрольные Захеди. Знающие люди пальнули в воздух…
К вечеру 19 августа вокруг резиденции Мосаддыка лежало более сотни трупов. По всему городу - еще 200. Дом премьер-министра был окружен танками и охвачен пламенем. Вчерашний народный избранник и герой Ирана Мохаммед Мосаддык сдался на милость победителей.
Последствия катастрофы
Премьер-министра Мосаддыка судили за государственную измену и приговорили к трем годам тюремного заключения. После отсидки и до самой смерти в 1967 году он оставался под домашним арестом.
22 августа обалдевший от неожиданно свалившегося успеха и еще не до конца верящий в победу шах Мохаммед Реза Пехлеви вернулся на родину из Италии. Журналистам шах сказал так: «Мой народ продемонстрировал верность монархии, и два с половиной года лживой пропаганды не отвратили его от меня. Моя страна не захотела принять коммунистов и сохранила мне верность». Кермиту Рузвельту шах сказал так: «Своим троном я обязан Богу, моему народу, моей армии и тебе!»
Очень скоро жизнь в Иране обрела достоинство в том виде, как его представляли себе на Западе: Англо-персидская нефтяная компания, переименованная в «Бритиш Петролеум» (сюрприз-сюрприз!), поделилась иранским черным золотом сначала с американцами, а потом и с подоспевшими на пир голландцами-французами; следом за нефтью в долгосрочную концессию (на четверть века!) отправилась вся остальная иранская экономика.
В 1979 к власти в Иране пришел неподкупный и принципиальный Айатолла Рухолла Хомейни...
http://rus.ruvr.ru/2012_03_27/69762049/
http://www.foreignaffairs.com/node/134051/talk
http://www.foreignaffairs.com/articles/137731/kenneth-n-waltz/why-iran-should-get-the-bomb offline.business-magazine.ru/2007/128/290130/
http://en.wikipedia.org/wiki/Mohammad_Mosaddegh
http://www.nytimes.com/library/world/mideast/041600iran-cia-index.html
Сообщения
Комментариев нет:
Отправить комментарий