М.П. Холл. ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

Вопрос: В чем заключаются доктрины перерождений и кармы?

Ответ: Перерождения и карма — основные доктрины буддизма, однако они существовали и в некоторых других системах эзотерической философии, в частности в пифагорейских и платоновских школах. Доктрина перерождений предполагает, что человек живет на Земле не один раз, а множество. Он возвращается сюда, пока не усвоит в совершенстве каждый урок, какой должен преподать ему наш мир.

Согласно доктрине кармы, все, что происходит в природе, подчиняется закону причин и следствий. В применении к человеку этот закон означает, что все происходящее с личностью представляет собой аспект всеобщей справедливости. Каждый человек пребывает на том месте, которое заслужил сам. Каждый занимается тем, чем имеет право заниматься. Никто не страдает за чужие ошибки — только за свои собственные. Таким образом, единственный путь к счастью — жить правильно, тем самым приводя в действие конструктивные циклы причин и следствий. Если мы хотим стать мудрыми, то должны заслужить мудрость. Каждый человек, живущий на земле, находится на том месте, которое заслужил своими поступками в этой или прошлых жизнях.

Среднее число жизней, через которые человек проходит за цикл эволюции, составляет около восьми сотен. К восьмисотому возвращению в этот мир человек обычно уже знает, какой образ жизни является правильным. Перерождения делают совершенство доступным всем, а каждого человека — хозяином своей души. Доктрины искупительной жертвы и осуждения младенцев на вечное проклятие могут быть забыты навсегда. Человек живет в справедливом мире, где добиться успеха можно только благодаря честности перед собой. Доктрины перерождения и кармы — единственные достойные философа учения, объясняющие смысл бытия и окончательную цель жизни.

Вопрос: Что такое смерть?

Ответ: В метафизическом толковании смерть —• это отделение высших начал человека от низших. Живое существо представляет собой сложный организм, состоящий из сверхфизических начал, проявляющихся посредством материального тела, которое, в свою очередь, состоит из элементов так называемой физической природы. Сверхфизические начала составляют подлинную живую личность, а тело является лишь носителем, посредством которого сверхфизический человек способен проявлять себя в материальном мире. Духовное «Я» обитает в теле, подобно тому как человек живет в доме. Однако обычный человек никогда не сознает, что дом — это еще не его обитатель, что между ними есть существенная разница. Платон говорит, что человек живет в своем теле, словно устрица в раковине, а индийские философы называют тело облачением, или одеждой, сверхфизического «Я».

Духовный человек управляет материальным телом и наделяет его признаками жизни через нервные центры и систему желез внутренней секреции. Таким образом, одушевленностью обладает не само тело, а духовный человек, его населяющий.

Свет Внутреннего «Я» сияет сквозь тело, подобно огню, проницающему стекло лампы. Разница между свойствами внутреннего человека и его внешнего тела точно такая же, как между пламенем в лампе и материалом, из которого лампа изготовлена, стеклом и железом.

В символизме греческих философов предполагалось, что тело — это временная обитель Внутреннего «Я». Истинный духовный человек похож на странника, скитающегося по пустыне жизни. Внутреннее «Я» задерживается на какоето время в одном доме, затем переходит в другой, а оттуда — в следующий. Каждый раз, когда эго строит новый дом, тот получается еще лучше; как писали персидские поэты, душа всякий раз шьет для себя все более прекрасные наряды из богатства, красоты и понимания Внутреннего «Я». Сущность поселяется в теле, но последнее, подчиняясь законам материального мира, в свой срок стареет, изнашивается и становится непригодным для жизни. Когда в силу болезни, несчастного случая или естественной дряхлости поддерживать в теле жизнь уже невозможно, эго покидает его. Этот уход и является смертью.

Смерть не означает гибель «Я», конец существования духа или достижение его конечной цели. Это, напротив, продолжение жизни, просто ум, душа и знания покидают изношенную одежду, дом, не пригодный более к обитанию. Платон говорит, что дух поднимается из склепа тела. В «БхагавадГите», прекрасной мистической книге брахманов, сказано, что дух сбрасывает потрепанные одеяния и готовится облачиться в более пышный наряд. 

Труп — это, по существу, естественное состояние тела. После смерти земные элементы возвращаются к неодушевленному состоянию. В своем роде, мертвое тело подобно перчатке, из которой вынули руку. Однако эта пустая перчатка еще не доказательство того, что рука тоже погибла. Находя пустые раковины на берегу моря, мы склонны полагать, будто вся жизнь кончается в могиле. Но жизнь никогда не гибнет. Умирают только тела, а жизнь вечна. Смерть — это дух, сбрасывающий оковы плоти и существующий какоето время в незримом мире, чтобы затем выстроить себе новый носитель для материального проявления. Итак, несмотря на то что несведущим смерть кажется страшной трагедией, философ воспринимает ее как величественный духовный опыт, высшее путешествие жизни — возвращение духа к его исконному состоянию, освобождение внутреннего величия от ограничений непригодной плоти.

Вопрос: Опишите состояние после смерти.

Ответ: За годы жизни в материальном мире человек накапливает огромный опыт. В ходе жизни этот опыт не усваивается до конца и не подвергается систематическому упорядочению. Промежуток между рождениями является периодом усвоения, когда сущность впитывает переживания минувшей жизни в естество своей души и превращает их в источники внутренней силы. В перерыве между жизнями сущность не претерпевает нового развития или роста, ибо ее субъективные переживания не распространяются на сферу явлений.

Состояние после смерти описывается в религиозных системах мира разными символами, однако мы отбросим символику и кратко опишем общую суть состояния жизни между воплощениями.

Покинув материальное тело, сущность какоето время функционирует в эфирном двойнике, то есть в теле, сотканном из пятой стихии. Это тело довольно точно повторяет облик материальной оболочки, однако состоит из тонких, сверхфизических субстанций. Сущность остается в этом теле лишь несколько дней — за исключением случаев крайней привязанности к земному миру или самоубийства. В первом случае оно задерживается в эфирном теле, пока связь с земным миром не ослабеет; во втором случае сущность остается в нем вплоть до того дня, когда должна была произойти естественная смерть. Сознание эфирного тела почти тождественно физическому сознанию, и потому усопшие часто не сразу понимают, что умерли. Эфирное тело действительно является двойником материального: после того как сущность переходит во внутренние аспекты естества, эфирное тело медленно разрушается. Вплоть до окончательного разложения оно какоето время сохраняет свои очертания и представляет собой так называемый призрак. Именно эфирные оболочки и являются теми привидениями, которых восприимчивые люди порой видят на кладбищах.

После краткого пребывания в эфирном двойнике, сущность переходит в астральный мир, сферу желаний и эмоций. Она сбрасывает эфирную оболочку, которая растворяется в эфирном мире, и теперь функционирует посредством астрального тела. Астральный мир называют сферой наград и наказаний. В этом аспекте бытия сущность переживает как реальные факты эмоциональные рефлексы своей материальной жизни. Древние говорят, что главное в этом опыте переживаний заключается в том, что по какомуто загадочному закону природы сущность становится жертвой всего дурного, что причиняла другим при жизни. Католическая церковь называет этот исправительный период пребыванием в «чистилище», то есть в месте очищения от грехов. Именно в этом мире человек приводит в порядок свою эмоциональную жизнь и строит ядро своего будущего эмоционального естества. Закончив отчет о грехах тела, сущность переходит в высшую сферу эмоционального мира, где ее созидательные эмоции встраивают эстетические ценности в постоянное сознание. Заново пережив конструктивные эмоции и выбрав из них все лучшее, сущность покидает астральное тело и переходит к своему ментальному естеству.

Ментальное тело представляет собой сферу мысли. Оно также делится на разрушительные и созидательные планы. После того как низменные мысли искупаются и записи о них встраиваются в сознание, сущность восходит к высшему, конструктивному разуму, где вознаграждения за правильные мыслительные действия становятся ядром более развитой цельности мышления в грядущей жизни. Закончив функционирование в этой ментальной сфере и работу с субстанцией ума, сущность покидает ментальное тело и, бездеятельная и ничего не сознающая, погружается в состояние ожидания. Через некоторое время начинает строиться новая цепочка тел для следующей жизни.

Цикл переживаний после смерти меняется в зависимости от ступеней эволюции. Представители примитивных народов, чья индивидуальность малоразвита, испытывают совсем недолгие переживания и перерождаются почти сразу. У сущностей обычного, среднего уровня пятой коренной расы промежуток между воплощениями составляет от восьмисот до двух с половиной тысяч лет. Срок пребывания на разных планах астральной и ментальной сфер зависит от интенсивности чувств и мышления, а также от объема записей, накопленных на протяжении земной жизни. Высокоразвитые души пребывают в развоп лощен ном состоянии много тысячелетий. Благодаря глубине мышления они проводят большую часть этого времени на ментальном плане.

Дети, скончавшиеся в слишком юном возрасте, обычно перерождаются практически сразу (как и животные), поскольку в их эгосознании еще почти нет важных записей. Между воплощениями никогда нет строго определенного промежутка, но обычно интервалы эти для каждой сущности довольно регулярны; кроме того, при рождениях чередуется половая принадлежность. Философская доктрина отбрасывает понятия рая и ада, поскольку эти термины соответствуют циклам посмертного вознаграждения и наказания. В философии нет ни вечного проклятия, ни неизменных небес — есть только бесконечный рост, сменяющиеся циклы переживаний, которые человек называет жизнью и смертью.

Вопрос: Объясните, как протекает процесс перерождений.

Ответ: Перерождение — это нисхождение сверхфизического человека в стихии материального мира. Древние символически описывали этот процесс, используя образ великой лестницы, по которой восходят на небо и нисходят на землю души людей. Элевсинские Мистерии, проводившиеся в Аттике на протяжении более чем тысячи лет, включали девять пышных церемоний, символизировавших девять состояний, через которые проходит душа, когда покидает свой небесный дом и поселяется в смертной оболочке.
Халдеи объясняли цикл перерождений в мифе об Иштар. Эта богиня низошла через семь ворот, оставляя стражам каждых врат символы своей царской власти. Наконец, утратив все знаки своего величия, она вступила в дом Сина, бога Луны, или, как определяли это греки, в подлунную сферу. Во владениях Сина Иштар была подвергнута мукам и унижениям. На нее обрушились всевозможные напасти. Этот эпизод отражает положение души в материальном мире. Затем Иштар удалось спастись от бога тьмы, взойти по лестнице сфер и получить от привратников знаки своей божественности. Под этим восхождением понимается возвращение души к изначальному величию посредством философии.

Согласно Платону, человеческую душу затягивает в наш мир ее внутреннее стремление к материальному воплощению. Иными словами, поверив в реальность материального, душа переносится в сферу своих иллюзий под влиянием собственной убежденности. По мере того как сознание освобождается от поглощенности земным, «притяжение» материи слабеет — вплоть до тех пор, пока душа не лишается всех иллюзий о материальном состоянии и не восходит из тела к единению с благословенными богами. 

Законом, вновь вовлекающим духовную сущность в физическую жизнь, является карма. Все причины, действующие в материальном мире, должны получить свои следствия, завершиться переживаниями. Человек, прикованный к порождающему плану своим восприятием, эмоциями, чувствами, желаниями и стремлениями, должен покорить эти побуждения и инстинкты, иначе цикл физических перерождений не прекратится. Как учил Будда, нирвана, или освобождение, достигается только после угасания огня эмоций и ощущений. Греки считали, что душу переполняет естественная тяга ввысь, к свету Истины, но несовершенства ее низменных составляющих помимо воли увлекают ее вниз. Символ души — сфинкс с человеческой головой и звериным телом. Сходный образ являет собой Персефона, чья жизнь разделена между небесным и адским мирами. Библейским аналогом греческих аллегорий является притча о блудном сыне, который покидает отчий дом ради котлов с мясом в Египте, а затем возвращается с покаянием.

Сделав неотъемлемой частью сознания опыт предыдущих воплощений, душа становится сплавом переживаний и кармы. Коечто усвоено, но многое еще лишь предстоит совершить — и душу неодолимо влечет назад, в сферу незаконченных деяний.

Нисходя от собственного сверхсубстанционального естества, душа выстраивает вокруг себя интеллектуальную сущность, ментальное тело. Затем, облаченная в ментальные одеяния и уже отчасти скованная ограничениями мысли, она опускается в сферу чувств, где обзаводится телом желания, которое в еще большей степени ослабляет ее лучезарность. Облаченная в мысли и желания, душа нисходит в море влажного эфира, который греки считали связующим звеном между незримым и видимым миром. Сырой эфир — это океан жизни, где правит Посейдон (Нептун), чей трезубец является вилами сатаны, с помощью которых князь тьмы загоняет души в низший мир. Эфир называют также водой забвения, неиссякаемым родником Леты. Погружаясь в эфир, душа забывает о своем божественном происхождении; глаза ее смыкаются и уже не замечают славы собственного источника. Наконец, из эфира душа нисходит в физическую форму. В греческих легендах души, ожидающие появления в материальном мире, уподобляются овечьему стаду, а Гермес — их пастуху. Одно из его имен — Психопомп, «Погонщик Душ». Здесь этот бог олицетворяет космический закон, особенно в аспектах перерождений и кармы, — ту силу, что ввергает человеческую сущность в наиболее соответствующие ее потребностям обстоятельства физической жизни.
По законам физической природы тела в материальном мире приобретают пол. Душе отводится тело, сообразное ее заслугам. Она переносится в телесную форму в миг первого шевеления плода. С этого мгновения и до срока рождения сверхфизические начала постепенно добиваются власти над материальным телом. В момент рождения составная сущность переходит к самостоятельному бытию. На протяжении периодов роста душа приводит некоторые свои способности к объективному проявлению посредством тела: физическое начало выражается при рождении, витальное начало — примерно в семилетнем возрасте, эмоциональное — около четырнадцати лет от роду и, наконец, ментальное — приблизительно в возрасте двадцати одного года. Таким образом, к сроку окончательной зрелости материального тела душа уже проявляет свои субъективные тела соответствующими объективными наклонностями.
Затем жизнь продолжается до тех пор, пока схема не прерывается — либо вследствие смерти, либо благодаря приверженности философии. Мудрый «вырастает» из своих тел еще при жизни, тогда как человек несведущий яростно выталкивается из своего тела при гибели его физической формы.

Вопрос: Можно ли вступать в общение с усопшими и следует ли это делать?

Ответ: Один из величайших греческих адептов, Пифагор из Кротона, говорил своим ученикам, что живые могут вступать в общение с умершими. Он предупреждал их, однако, об опасностях искусства некромантии, поскольку оно не имеет созидательных или благих целей. Спиритизм привлекает к себе главным образом людей одиноких и страдающих от утраты. Нет никаких разумных причин сомневаться в том, что некоторые из психических феноменов действительно имеют место, однако те, кто посвящает себя медиумизму и прочим формам спиритизма, часто становятся жертвами своего легковерия. 

Обращаться за советами к усопшим — не пофилософски. Те, кто уже покинул наш мир, не в силах давать рекомендации тем, кто продолжает жить здесь. Кроме того, живым не следует отчаянно тянуться к друзьям и близким, которые покинули нашу сферу. Для того чтобы избавить покойного от привязанности, требуется отвага, однако еще мудрее просто оставить его в покое — так будет лучше для всех.

В психическом мире есть тайны, понятные лишь редким людям, и тот, кто играет с тонкими силами незримой вселенной, скорее всего, пожалеет о своем безрассудстве. Большая часть известий, приходящих с другой стороны завесы смерти, размыта, банальна и многозначна; не редкостью становятся и заблуждения. Беззаботные развлечения с психическим миром погубили немало жизней. Тот, кто слишком часто прислушивается к шепоту «призраков», может обнаружить, что на самом деле его ангелы — прикрытые масками демоны. Я лично знаком со многими людьми, чья жизнь была безнадежно загублена забавами с медиумическими искусствами. Человечеству известно о загадочных силах, пребывающих на границе между живыми и мертвыми, но знания эти неполны. До тех пор пока человек не узнает больше, ему лучше оставить в покое эти силы, которые могут привести лишь к безумию.

Доска, или планшетка, используемая для спиритических сеансов, которую называют в Европе «дьявольским утюгом» и презирают в большинстве цивилизованных стран, представляет собой спиритическую игрушку, внесшую свой вклад во множество трагедий в жизни простых смертных. Автоматическое письмо — времяпрепровождение таинственное и захватывающее — может закончиться многочисленными несчастьями. Пристрастие к спиритическим практикам пробуждает силы, которые разъедают разум и душу, и потому те, кто стремится к мудрости в ее высшей, истинной форме, должны избегать безвыходного тупика спиритизма. Великий французский маг Элифас Леви сказал, что астральная сфера — это прекрасный сад иллюзий, изобилующий редкими и ароматными цветами; вокруг каждого стебля, однако, обвернулась кольцами ядовитая змея, и того, кто сорвет цветок, ждет смертоносное жало.

Мудрый ученик признает реальность психических явлений. Он понимает, что общение между мирами возможно, однако твердо сознает, что спиритические забавы — не для него. Он не жаждет общения с духами, не желает подпасть под влияние бестелесных голосов и не ищет истину в магическом кристалле. Путь настоящей мудрости — это поиск истины и силы в себе посредством исследований и опыта. Этот простой и жизнеутверждающий процесс не требует участия лярв и элементалей из мира развоплощенных сущностей.

Вопрос: Можно ли вспомнить свои прошлые жизни?

Ответ: В большинстве случаев мудрость вселенной милостиво скрывает прошлое от людей, чтобы неудачи и ошибки минувших эпох не затеняли и не отвлекали человека от нынешнего стремления к совершенствованию. Таким образом, в обычных условиях невозможно вспомнить подробности былых воплощений. Однако умение извлекать эту память из подсознания можно развить с помощью особых дисциплин, которые известны адептам оккультных наук. Впрочем, воспоминания о прошлых жизнях чаще всего не приносят большой пользы, а время, уходящее на развитие этой способности, оказывается потраченным впустую. Посвящать свои мысли совершенствованию текущего уровня намного важнее, чем тешиться тщетной надеждой на свидетельства своего величия в прошлом.

Существует определенная категория неометафизиков, посвящающих немало времени обсуждению своих минувших воплощений. Странно, что почти все они убеждены, будто в далеком прошлом были великими личностями, хотя в нынешней жизни не добились ничего и вокруг них не заметен даже легкий ореол величия. Подобные откровения, когда человек вспоминает вдруг, что был Ипатией, Клеопатрой или Наполеоном, являются на самом деле бабушкиными сказками, к которым нельзя относиться серьезно. Скорее, их следует отнести к галлюцинациям вследствие психического расстройства или к категории откровенной лжи.

Для обыкновенного человека лучшим мерилом достижений в прошлой жизни является попытка оценить, какие качества он принес с собой в жизнь нынешнюю. Каждый человек наделен уникальными способностями и интересами, симпатиями и антипатиями, вкусами и предпочтениями. Все эти характеристики отражают то, что он пережил в прошлом. Гений — это текущее проявление усилий прошлого. Все, чем является человек сейчас, представляет собой сумму того, чем он был прежде. Долги, за которые мы расплачиваемся сегодня, появились вчера. То, что принято называть жизнью, — лишь крошечная видимая часть минувших веков, эпилог вчерашней драмы. В текущем воплощении большинство людей сталкивается со своими прошлыми жизнями главным образом в форме незаконченных дел. Кроме того, чем больше человек прожил, тем чаще случаются вспышки напоминаний о прошлом. Он встречает тех, кого знал прежде, оказывается в новом месте, где, как он точно знает, он уже бывал, читает о древних цивилизациях и явственно ощущает, что жил и трудился именно в ту эпоху, о которой повествует книга. Если изучить свое лицо в зеркале, в его чертах можно заметить приметы одной из древних рас. Когда мы занимаемся повседневными делами, часто возникает такое чувство, будто мы это уже делали, — некое ощущение важных универсалий, таящихся за мелочами жизни. Память о прошлом размыта, однако завеса, отделяющая нас от него, порой становится очень тонкой, и в жизни каждого человека случаются мгновения, когда сквозь этот покров пробивается свет — и мы сознаем свое родство со всеми эпохами и всеми уголками земли.

Вопрос: Если в этой жизни мы недостаточно развиты для того, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, то возвратится ли к нам эта память сама собой, когда мы перенесемся после смерти в астральный мир?

Ответ: Переход от материального состояния к посмертному не влечет какихлибо серьезных повышений уровня наших знаний и понимания. Астральное тело, в котором мы существуем после гибели физического организма, не является хранилищем записей о прошлой карме. Эти сведения хранятся в самом эго. Переход, именуемый смертью, доказывает человеку факт бессмертия личности, однако далеко не всегда приносит более широкие взгляды на факты перерождений и кармы. По этой причине духовные медиумы редко получают какиелибо указания, касающиеся перерождений развоплощенных сущностей, с которыми медиумы вступают в контакт. Память о прошлых жизнях возвращается к человеку лишь после того, как он достигает такого уровня развития, когда все тайны, заключенные в самом сознании, высвобождаются в сферу объективного мышления и знания. Воспоминания о прошлом надежно скрыты в сверхсознающем «Я», а оно проявляется не в результате обычной смерти, но лишь вследствие того философского таинства, которое обычно называют просветлением.

Вопрос: Какую роль играет в перерождениях национальность? Воплощается ли человек среди другого народа при каждом новом рождении?

Ответ: В практических целях мы можем считать различные народы частями человеческих рас. Это ступени лестницы эволюции расы. Нации представляют собой специализированные условия жизни, эволюционирующие в рамках сознания расы. Страна, в которой рождается человек, определяется его развитием и кармой. Эго далеко не всегда перерождается всякий раз как представитель другого народа — во многих случаях ему, напротив, требуется несколько жизней,чтобы «перерасти» окружающую среду той или иной страны. Национальное самосознание может на протяжении многих жизней удерживать эго человека в своей «национальной программе». Нынешняя тенденция к интернационализму отражается в кратких сроках существования наций. Древние народы существовали на протяжении тысячелетий, но сегодня лишь немногие нации сберегают свои отличительные характеристики дольше трех сотпятисот лет. Это само по себе указывает на ускорение эволюции — тенденцию, общую для всей природы. По мере развития сознания национализм уступает место интернационализму, а эволюция все больше приближает нас к тем условиям, когда все люди будут жить в равенстве и мире.

Вопрос: Можем ли мы управлять длительностью промежутков между воплощениями или предопределять обстоятельства своей следующей жизни?

Ответ: До тех пор пока сущность не достигнет чрезвычайно высокого уровня духовного развития, она не в силах влиять на длительность промежутков между воплощениями. Эти сроки, как и прочие обстоятельства, определяются кармой. Единственный способ повлиять на них — интенсивность деятельности, особенно мыслительной. Речь вовсе не о том, чтобы направлять силы мысли на время и условия грядущего рождения; речь идет скорее о совокупной интенсивности умственной работы сознания. Чем лучше развито интеллектуальное естество человека и чем шире сфера его суждений, тем длительнее будут промежутки между жизнями. Объясняется это тем, что эго нужно время, чтобы впитать в естество души весь спектр интеллектуального опыта, накопленного на земле. Так, обыкновенный человек обычно делает плоды своей мыслительной деятельности неотъемлемой частью души на протяжении нескольких сотен лет посмертного существования. Однако можно предположить, что Платону, например, на это потребуется десять тысяч лет — столь велика была мощь его разума. Таким образом, если Платон, душа чрезвычайно высокоразвитая, не воспользуется своей привилегией адепта, чтобы вернуться на землю раньше срока в роли учителя, он будет оставаться в развоплощенном состоянии в течение указанного срока.

Что касается обстоятельств грядущей жизни, то обыкновенный человек не в силах влиять на них непосредственно, поскольку целью его следующего воплощения может стать либо отработка кармы нынешней жизни, либо преобразование кармы, которая была порождена более ранними жизнями, но не вошла в программу последней. В целом, будущее человека зависит от разумности и цельности его нынешних действий.

Вопрос: Сохраняет ли развоплощенный дух память о своей земной жизни?

Ответ: Простейшие спиритические опыты доказывают сохранение непрерывности сознания при переходе в «загробный мир». Ясновидящие также утверждают, что человек, перешедший из земного существования на субъективные планы бытия, сохраняет самосознание и индивидуальность, какими обладал в физической жизни. У человека есть четыре тела, образующих то, что называют цепочкой его личности. Низшим из этих тел является химический организм. После физической смерти личность недолгое время задерживается в эфирном двойнике, или витальном теле, которое также вскоре гибнет, поскольку не в состоянии существовать длительное время после смерти материального организма. В нормальных условиях нынешнего этапа эволюции обычный человек пребывает в астральном теле около тысячи лет и в течение всего этого срока сохраняет личность своего минувшего воплощения. Затем астральное тело растворяется (этот феномен подобен смерти), а сознание переносится в свой двойной ментальный организм, где и функционирует на протяжении срока, соответствующего его умственному развитию.

После распада ментального тела, который происходит обычно спустя двенадцать веков после смерти, сущность теряет свою личность и вновь становится чистым духовным началом. С этого времени память о прошлом сохраняется только субъективно, а непрерывность сознания нарушается. Таким образом, личность как таковая исчезает после разложения ментального тела. За этим событием непосредственно следует период подготовки эго к новому рождению; на этой стадии эго создает новую личность благодаря своей потенциальной созидательной силе. Встречаются и некоторые исключения из этого правила — они вызваны особенностями развития сущности. Кроме того, очень высокоразвитые сущности способны сохранять индивидуальное сознание намного дольше, чем прочие.
Следует помнить, что в действительности развивается вовсе не личность, а эго, или сокровенное «Я», которое растет посредством личности и пользуется индивидуальностью для достижения своих высших целей. Таким образом, в веках развивается отнюдь не какой-нибудь Джон Смит как личность — скорее, вечное «Я», или дух, вызывает к появлению на свет, испускает из себя временную личность Джона Смита. По истечении примерно двенадцати столетий этот Джон Смит будет полностью поглощен тем духовным источником, из которого возник. Личность Джона Смита окончательно исчезнет, однако ее опыт и характерные черты станут неотъемлемой частью сознания бессмертного эго. Перерождаются не личности, а кроющиеся за ними начала. Эти начала непрестанно проецируют из себя индивидуальные организмы, а затем через их посредство вступают в отношения со сферой жизненных переживаний.

Вопрос: Можно ли избежать кармы прошлого благодаря благим поступкам в настоящем?

Ответ: Согласно древней Мудрости, содеянное невозможно отменить. Ни одна философская система, достойная этого звания, не впадает в заблуждение, допускающее искупительную жертву. Записи в бухгалтерских книгах природы стереть невозможно. Побуждением, подталкивающим нас к благим поступкам, ни в коем случае не должна быть надежда избежать кармы прошлого; скорее мы должны руководствоваться стремлением не создавать более дурной кармы. Личность, чья нынешняя жизнь опирается на попытки усовершенствовать свой характер и преумножить число похвальных поступков, закладывает надежный философский фундамент благополучия и счастья в грядущих жизнях. Этим объясняется загадка, которая сбивает с толку многих учеников. Люди говорят: «Всю свою жизнь я делал своим ближним добро — и всю жизнь страдал от несчастий. Разве это честно? Где же справедливость?»

Из прошлых жизней мы приносим карму, которую обязаны прожить. Мы страдаем ровно в той мере, в какой причиняли страдания другим. Сегодня мы творим свою завтрашнюю карму, и если нынешнее наше воплощение посвящено просветленным мыслям и правильному образу жизни, то мы, вероятнее всего, насладимся соответствующими плодами не в этом, а в грядущем воплощении. Тем не менее очень часто хорошие дела в этой жизни даруют почти немедленную награду. Кроме того, из минувших жизней мы приносим не только дурную, но и благую карму — из этого следует, что жизнь обычного человека представляет собой переплетение радостей и невзгод, являющихся следствиями непоследовательности и неведения в прошлых жизнях.

Вопрос: Как философ относится к самоубийству?

Ответ: Совсем недавно в нескольких газетах рассказывали об известных людях, которые покончили с собой, чтобы избежать долгих мучений от неизлечимых недугов. Эти известия подняли вопрос о допустимости подобных поступков. Можно ли оправдать человека, который прерывает свою физическую жизнь, поскольку его будущее, по всей видимости, не сулит ему никаких возможностей нормального, здорового и полноценного существования?

На протяжении долгих тысячелетий человеческой истории мнение общества о самоубийствах претерпевало неоднократные перемены и многочисленные поправки. Одни народы считали самоуничтожение поступком чрезвычайно достойным, другие полагали, что оно допустимо лишь в некоторых обстоятельствах, однако в большинстве случаев такие действия осуждались как несовместимые с высшими стандартами человеческого поведения.

Школы Мистерий древнего мира единодушно осуждали самоубийство. Эти философскорелигиозные институты учили тому, что самоумерщвление представляет собой акт насилия над душой. Разумеется, причинить вред самой душе, строго говоря, невозможно; тем не менее самоубийство полностью противоречит духовной этике. Приведем два примера, которые вполне исчерпывающе представляют отношение древних к самоубийству.

Живые постановки и пышные церемонии вакхических и элевсинских мистерий изображали священную драму гибели Всеобщей Души, божества Диониса. Этого бога разорвали на части двенадцать гигантов предначального Хаоса, которых называли титанами, — они олицетворяли иррациональные стихии материального мира. Титаны пожрали тело Диониса, но затем были уничтожены молнией Зевса, который, собрав их обугленные останки, слепил из них, как из глины, первого человека. Посвящаемым в мистерии сообщалась истина, что человеческое тело состоит из смеси элементарных субстанций (пепла титанов) и божественного естества (крови Диониса, или Вакха). Всякий, кто поднимает руку на ближнего или на самого себя и совершает насилие, повинен в непочтительности к богу Дионису, чье естество неразрывно слито с каждой частичкой наших вещественных тканей. Отсюда и древнее изречение: «Кто причиняет вред себе, причиняет вред Богу в себе».

Пифагор придерживался несколько иной точки зрения, однако содержание его мнения было созвучно более древним, изначальным орфическим учениям. По убеждению пифагорейцев, материальное тело человека — живой храм, в потаенных уголках которого обитает божественный дух, единый по естеству с извечной природой Бога. Таким образом, тело — это святыня, посвященная Божественности, и осквернять его означает бесчестить «сокровенного Хозяина дома». Этой доктрины придерживались вплоть до буквальности: ни один пифагореец не позволил бы влиять на свое тело ни хирургическим вмешательством, ни вскрытием после смерти их мнение настолько господствовало в греческой культуре, что медицина той эпохи ограничивалась лишь клиническими наблюдениями за болезнью.
Философия Платона отчасти изменила жесткие взгляды предшествующих школ. Она оправдывала самоубийство в некоторых крайних случаях, но в целом обстоятельства ухода из жизни определялись глубокими и точными философскими предписаниями. Например, посвященный был вправе лишить себя жизни перед лицом пыток, которые могли вынудить его открыть тайны Мистерий. Кроме того, ему дозволялось сознательно покончить с собой во имя служения своему божеству или ради спасения других несчастных от смертельной опасности. Наконец, он мог пойти на такую крайнюю меру, если чувствовал, что не в силах продолжать жизнь на том уровне целостности, какой соответствовал бы внутреннему развитию его души. Иными словами, он имел право предпочесть смерть духовному бесчестью.

Тем не менее никогда не одобрялось самоубийство с целью избежать болезни, горестей, ответственности или некоего материального зла, которое не причиняет вреда духу и не делает невозможным дальнейший прогресс в жизни.

Разложение — неизбежный конец всякой плоти, однако изнашивание материальных тканей не оправдывает физического уничтожения до тех пор, пока жизнь продолжается и у человека остаются возможности философского самосовершенствования. Если выясняется, что какойто недуг позволит человеку прожить лишь несколько лет или даже считанные месяцы, нужно думать не о самоубийстве, а о тех благоприятных возможностях, которые и за столь краткий срок позволят углубить внутреннее знание и встретить грядущий переход в доброй надежде.

Смерть — это посвящение в духовные мистерии внутренней жизни, и, приближаясь к неминуемому концу, каждый человек должен вооружиться мудростью и прозорливостью. Мы начинаем умирать в тот день, когда появляемся на свет, — как сказал поэт, «извечно колыбель качается над разверстой могилой». Таким образом, все, чего добивается человек в материальной сфере, он свершает, умирая. Однажды несведущий человек спросил посвященного преклонных лет, почему даже на закате жизни тот не щадит себя поблажками. Мудрый старец ответил: «Жизнь — это погоня за временем; и если конец пути уже близок, то разве не должен я, как бегун на состязаниях, приложить еще больше усилий и сделать последний рывок?»

Размышляя о самоубийстве, полезно вспомнить историю о греческом философе, который умирал в доме своего ученика. Товарищи его толпились у дверей комнаты, где лежал умирающий, как вдруг вошел еще один человек и принялся пересказывать последние новости. Бросив взгляд через дверь, один из товарищей с изумлением увидел, что философ приподнялся на локте и внимательно прислушивается. «Отец, зачем тебе молва о г мира сего, если ты вотвот его покинешь?» — спросил он. «Может, я и умираю, — откликнулся мудрец, — но еще не мертв. А пока я жив, никогда не поздно узнавать новое».

Мудрый не навлекает на себя гнев злобных сил этого мира. Он сознает, что смысл жизни — обретение мудрости и опыта. Все превратности судьбы таят в себе чудесную возможность обогащаться знаниями и совершенствовать свое «Я». До тех пор пока в теле теплится жизнь, душа, обитающая в нем, все еще способна накапливать опыт. Философия требует от своих последователей, чтобы они неустанно учились и не пытались избегать жизненного опыта, каким бы он ни был.

Древние учения символически описывают наказание и возмездие за самоубийство. Один великий неоплатоник определил их так: при естественной смерти душа отделяется от тела естественным образом, а при самоубийстве тело отделяется от души посредством насильственного и противоестественного акта. Поскольку такое действие противоречит физическим законам природы, возникают вибрации, которые на время нарушают внутреннюю гармонию души. По этой причине в текстах говорится, что самоубийцы не гибнут, но и не живут.

Они насильственно уничтожили свой физический носитель, однако еще не исполнили всего, что было уготовано им судьбой на предстоящие годы. Поэтому сверхфизические составляющие личности самоубийцы остаются прикрепленными к сверхфизическим земным элементам вплоть до истечения предопределенного этому человеку срока жизни, который задается духовным архетипом его физического существования. Древние называли таких бестелесных, но неразвоплощенных сущностей «неумершими». Они обязаны влачить дальнейшее существование — незримое, но вполне физическое — до тех пор, пока закон, определяющий их жизнь, не будет исполнен.

Подобные обстоятельства не приносят вечных невзгод душе, которая в надлежащее время непременно освобождается от столь неестественного состояния. Тем не менее это весьма серьезное временное затруднение: самоубийца постигает, что самоумерщвление вовсе не избавило его от бедствий, не решило никаких проблем и не спасло от катастрофы.

Вопрос: Опишите, пожалуйста, мнение философа о надлежащем обращении с телами усопших.

Ответ: Это чрезвычайно интересный и очень практичный вопрос. Смерть заставляет задуматься сразу о нескольких сопутствующих ей этапах, и потому нам будет полезно рассмотреть каждый из них в отдельности.

Разумные приготовления к смерти. Несколько правоведов, с которыми я был знаком, скончались, не оставив после себя завещаний. За свою жизнь они помогли другим составить тысячи завещаний, однако сами ушли из жизни, оставив свое наследие в полной неразберихе. Привело это лишь к тому, что их деньги и имущество были распределены, вероятно, совсем не так, как им бы самим хотелось; кроме того, порой целые состояния были потрачены на судебные тяжбы.

Любой здравомыслящий человек каждодневно содержит свое имущество в полном порядке — и отнюдь не по причине нездоровых страхов. Он просто понимает, что это единственный подход, когда имущество может служить именно тем целям, ради которых он им обзаводился. Семьям со средним достатком сейчас доступно страхование, благодаря которому на родственников, и без того страдающих от горя утраты и неопределенного будущего, не обрушивается еще и финансовое бремя похорон. Промедление и затягивание в подобных вопросах может привести к серьезным сложностям для других членов семьи. Философия предполагает заботливую вдумчивость. Жить нужно так, чтобы не причинять боли другим, а когда приходит последний час, точно так же следует и умирать.
Способ погребения. Не так давно один мой знакомый, молодой человек, зарабатывающий пятьдесят долларов в неделю и содержащий семью, под влиянием глубокой скорби взвалил на себя бремя похорон, которые обошлись в пять тысяч долларов, — теперь он обязан ежемесячно выплачивать часть этой суммы на протяжении пяти лет. Несмотря на всю искренность и человечность его чувств, такой поступок едва ли можно счесть здравым.

Очень многие владельцы похоронных бюро бесстыдно пользуются эмоциональным кризисом, который вызывает у нас смерть любимых людей, и «торгуют» погребальными услугами, явно превосходящими финансовые возможности потерпевшей утрату семьи. Можно не сомневаться, что сам покойный, будь у него возможность высказать свое мнение, осудил бы столь бессмысленную щедрость при захоронении его останков. Если возникают подозрения, что в будущем может случиться нечто подобное, человеку лучше откровенно обсудить эту тему с близкими задолго до своей смерти.

Лично я отдаю предпочтение обычаям некоторых восточных народов: определившись с общей денежной суммой, отводимой на погребение, они хоронят тело с самыми минимальными затратами, а остаток средств вкладывают в тот или иной, посвященный памяти усопшего проект, который послужит во благо живым.

Один богатый житель НьюЙорка попросил, чтобы на его похоронах друзья и знакомые не тратили деньги на огромные корзины цветов, но принесли их наличными и пожертвовали от имени покойного на нужды ортопедической больницы, которой для расширения и развития отчаянно требовалось финансирование. Гроб этого человека был украшен благодарственными письмами за многочисленные подарки и пожертвования.

За исключением кончины общественных деятелей, чей уход становится важным политическим событием, философия предписывает скромность как в жизни, так и в смерти. Платон завещал, чтобы его похороны не сопровождались никакими пышными обрядами и проявлениями скорби; после того как тело будет опущено в могилу, друзья философа должны были уединиться в подходящем месте и предаться в память о нем философской беседе. Все эти просьбы были выполнены: разговор прошел в безмятежной и приятной атмосфере, его участники вели себя так, как если бы Платон по прежнему был среди них.

Надлежащее отношение к смерти. Когда приходит известие о скорой кончине любимого родственника и члена семьи, обстоятельства требуют мудрого и мягкого поведения от всех присутствующих. Переход должен быть настолько безмятежным, насколько позволяет характер его недуга. Нам следует уходить из этого мира как странникам, что направляются в далекие земли, — с памятью обо всех, кто был рядом, желал нам добра и ободрял перед этим важнейшим событием жизни. И хотя жизнь наша бывает бурной и тревожной, умирать лучше всего в покое. 

И вот нас уже несет каким то странным и загадочным приливом. Физический мир тускнеет, через открытую дверь уже пробивается свет далеких земель. Нашими последними воспоминаниями станут лица тех, кого мы знаем и нежно любим, — или, быть может, людей чужих, врача или медсестры. В эти самые святые мгновения слезы, скорбные крики и мольбы задержаться еще хоть немного лишь запутывают умирающего и омрачают его уход.

В смерти есть свое благородство, и многим из тех, чья жизнь не была образцом добродетели, все же удается умереть достойно. Родные и близкие умирающего должны воспринимать это таинство перехода с безмолвным и благоговейным пониманием того, что рано или поздно каждому из нас предстоит встретить свой конец в доброй надежде.

Обращение с телом непосредственно после смерти. Обычно, как только врач объявляет, что наступила смерть, семья обращается в похоронное бюро. Если неизбежность кончины была очевидна еще ранее, определенные приготовления могли быть сделаны и заблаговременно, так что теперь остается лишь сделать телефонный звонок. Среди похоронных бюро следует выбирать то, где готовы уважительно отнестись к требованиям родных. Преобладает обычай, по которому тело перевозится в похоронное бюро практически сразу после кончины. Такое перемещение вполне уместно, если проводится с должным почтением и без суеты.

Приверженцы эзотерических доктрин предпочитают, чтобы в течение трех суток после смерти тело не бальзамировали — разумеется, если внешние условия это допускают. Как правило, погребальные конторы оснащены холодильными установками. Рекомендуется заблаговременно удостовериться, есть ли такое оборудование в выбранном похоронном бюро. В тропических странах и маленьких городах холодильные камеры могут отсутствовать или стоить слишком дорого. В таком случае приходится приспосабливаться к существующим условиям — собственно, точно так же, как мы приспосабливаемся к любым непредвиденным жизненным обстоятельствам.
Ошибочно полагать, будто перемещение тела усопшего способно оказать некое определяющее или существенное влияние на покинувшую его сущность. Нет причин сожалеть о том, что в прошлом нам не удавалось исполнить все подобные требования или мучиться оттого, что незнание, небрежность или сложившиеся обстоятельства привели к повреждениям тела покойного.

Обстоятельства смерти также оказывают влияние на обращение с телом. Дряхлые, страдавшие продолжительной болезнью и, в целом, немощные люди окончательно отделяются от тела намного быстрее, чем, например, молодой человек, внезапно скончавшийся от сердечного приступа или от несчастного случая. Кроме того, узы ответственности и «незаконченных дел» обычно удерживают сущность рядом с телом дольше, чем в тех случаях, когда человек подготовился к грядущей смерти.

Окончательным подтверждением смерти становятся признаки разложения. Когда они появляются, уже нет нужды беречь тело. Теперь его можно бальзамировать — во многих отношениях это даже необходимо. В бальзамировании нет ничего пагубного; после смерти оно не доставляет сущности человека никаких неудобств. Бальзамирование не приносит ей никакого вреда, кроме легких неудобств, даже если проводится до истечения трехдневного срока. Три дня — идеальный срок, но он должен служить только приблизительным ориентиром.

Религиозная служба. Часто случается, что память о покойном становится причиной споров и осложнений. Если члены семьи относятся к разным вероисповеданиям, примирить их взгляды, даже у гроба покойного, бывает довольно трудно. Лично я всегда был убежден, что важнейшей задачей погребальной службы является утешение и ободрение живущих. Сам усопший уже перенесся в духовное измерение, над которым земные секты и церкви не имеют никакой власти. Похоронные церемонии — это прежде всего возможность выразить почтение и любовь к покойному, и потому проводиться они должны с соответствующими событию простотой и достоинством.
Если усопший не желал проведения погребального обряда, правильнее всего отнестись к его предпочтениям уважительно — конечно, если такое решение не делает слишком несчастными его близких. Кроме того, нельзя отказывать членам братств и других обществ в их желании быть погребенными согласно обычаям соответствующего Ордена. Остальные детали похорон должны определяться хорошим вкусом и имеющимися возможностями. Главная же рекомендация — проводить их скромно и умеренно.

Захоронения останков. Многие люди сами выбирают место, где должны будут покоиться их останки. Подобным заветам нужно по возможности следовать, а если это по какимлибо причинам невозможно, нужно найти разумный компромисс. Однажды я был свидетелем того, как малообеспеченное семейство заложило все имущество и поставило под угрозу будущее своих детей ради того, чтобы тело покойного родителя было доставлено по морю на другой конец земного шара и погребено в старинном фамильном склепе. В подобных обстоятельствах общесемейный совет, вдумчиво принимающий во внимание обязанности перед живыми, должен был тщательно обсудить столь романтичную, но неразумную волю покойного.

Обычно человек еще при жизни дает своим близким понять, предпочел бы он погребение или кремацию. В отсутствие веских доводов против кремации она является наиболее подходящим путем последнего обращения с останками. Если же родственники находят ее неприемлемой, то и погребение в земле или мавзолее ни в коей мере не противоречит замыслам природы. Нет особой нужды и серьезных причин тратить огромные суммы на изысканный, герметичный гроб, где останки будут сохраняться на протяжении непомерно долгого времени. Единственные, кому это может принести пользу, — археологи будухцего, которые спустя несколько тысячелетий отнесутся к этому телу точно так же, как ученые наших дней относятся к египетским мумиям.

Памятники и мемориалы. Внушительные сооружения над могилами покойных граждан не представляют интереса ни для случайных посетителей кладбища, ни для грядущих поколений. Несмотря на то что кладбище может обещать вечную заботу о захоронении, не видно никаких причин, по которым уход за старыми памятниками следует доверять профессиональному служителю. Семьи, которые в день похорон убеждены, что будут совершать к фамильному склепу регулярные паломничества, уже год спустя навещают их крайне редко. Со временем интересы живых становятся намного важнее путешествия мертвых — и это правильно, поскольку наш мир принадлежит живым и они обязаны нести свое бремя жизни. Более простой путь — отсечь все внешние привязанности и положиться на то, что сердце инстинктивно сбережет в себе драгоценную память о покойном.

Серьезная ошибка — передавать комулибо на хранение прах умершего. Я знаком с людьми, которые уже полвека повсюду возят с собой урну с пеплом. Подобные ситуации в подавляющем большинстве случаев приводят к нездоровому положению вещей. Одним хочется развеять прах любимого человека в прекрасном саду, другим — на склонах гор, третьим — над водами океана. Это вполне приемлемо, однако сейчас все менее осуществимо по причине определенных соглашений, принятых похоронными службами.

Жизнь должна продолжаться. Величайшая трагедия смерти — разлука. Ушедшие оставляют в наших сердцах пустоту, которая долгими годами не заполняется. Не следует препятствовать целительному влиянию времени. Искренняя любовь вовсе не требует неослабевающей скорби или оскудения нашей дальнейшей жизни. Это может выглядеть как «предательство», но лично я считаю, что лучшей данью уважения усопшим, какую мы только в состоянии оказать, является умение жить без них. И если мы сможем жить лучше благодаря тому, что знали покойного, это станет для них еще большим знаком почтения.

Когда уходят любимые, кажется, будто они забрали с собой всю твою жизнь. Однако жизнь людей глубокомысленных и наделенных конструктивным умом очень скоро вновь налаживается. Малопомалу привычные образы мирно отходят в глубинные уголки сознания, а их место занимает чтото новое. Нам попрежнему необходимо заниматься земными трудами. Нам все еще нужно хранить верность живым людям и собственным мечтам, которые переживают все превратности судьбы.

Отношение к тем, кто пересек завесу смерти раньше нас, должно быть таким, какого мы желали бы по отношению к самим себе. Нам едва ли хотелось бы, чтобы люди, которых мы любим, высохли от горя или омрачали долгие годы своей жизни слезами и тщетной скорбью. Нам хотелось бы верить, что другие люди продолжат наши груды и осуществят наши замыслы. Мы мечтаем о том, чтобы наши жертвы стали источником силы и решимости для тех, кому мы служим. Пусть те, кого мы любим, испытывают счастье оттого, что мы жили на этой земле, — это намного приятнее, чем если они будут несчастны оттого, что мы скончались. Давайте же вести себя сообразно своим собственным представлениям о правильном отношении.

Мы верим в бессмертие духа. Мы верим во вселенную, простирающуюся в бесконечном времени и беспредельном пространстве, извечно в объятиях мудрости и /побви нашего Отца. Мы верим в то, что жизнь и смерть — Им установленные законы. Поскольку Он учредил их по своему высшему всеведению, нам следует утешаться верой в то, что они правильны.
Сталкиваясь с проявлениями необозримого замысла, мы не будем роптать ни вслух, ни в.мыслях. И если в душе мы сознаем истинность величественного плана, частицей которого являемся, то будем жить в покое своего понимания и принимать все вокруг с кротостью и терпимостью. Мы понастоящему чтим Творца, когда с полной уверенностью признаем, что все трудности разрешаются и все Его пути хороши, даже если мы не всегда постигаем их до конца.

Вопрос: Не противоречит ли доктрина перерождений христианским учениям?

Ответ: Иисус по меньшей мере в двух случаях признавал предсуществование, что, в принципе, почти равнозначно концепции перерождений. Слова «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Иоан. 8: 58) определенно указывают на предсуще ствование Мессии. В другом случае Иисус недвусмысленно утверждает, что ученики его были с ним еще до начала мира. Согласно Евангелиям, его ученики были простыми смертными, и ничто не позволяет думать, будто они могли являться божественными воплощениями. Тем не менее они были с Иисусом еще до начала мира, — это предполагает долгое духовное существование и непрерывность сознания на протяжении огромных периодов времени. Кроме того, Иисус давал понять, что он сам еще вернется в этот мир, и это Второе Пришествие, которого с нетерпением ждет столько истовых христиан, само по себе несомненно подтвердит факт перерождений. Наконец, Учитель обещал, что те, кто уверует в его слова, будут способны творить такие же чудеса, какие свершал он сам.

Не менее очевидно и то, что доктрину перерождений принял Иоанн Богослов: «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон...» (Откр. 3: 12). Слова, выделенные курсивом, невозможно истолковать иначе, как ссылку на периодические возвращения к земному существованию тех, кто еще не достиг окончательного понимания загадок жизни.
Суммируя библейское учение, можно утверждать, что в Библии нет прямых утверждений, связанных с доктриной перерождений, если не считать упомянутой цитаты из «Откровения». Тем не менее в тексте встречается целый ряд загадочных высказываний, которые вполне могут подразумевать закон перерождений. Без такого допущения многочисленные фрагменты Ветхого и Нового Завета теряют смысл и значение. С другой стороны, ни в одной книге иудейских и христианских Священных Писаний доктрина перерождений не критикуется, не отрицается, не опровергается и не осуждается. Таким образом, вся эта тема не является доктринальным спором, а слова Иисуса и пророков не позволяют расценивать веру в перерождения как ересь.

О преобладании веры в перерождения в первые столетия христианской эпохи свидетельствует ее широкая распространенность среди греческих и римских отцов христианской церкви. Кроме того, выясняется, что ессеи (религиозный орден, членом которого, вероятно, был Иисус) тоже признавали доктрину перерождений. Знания о ней они почерпнули у Пифагора, основателя этого ордена. Гностики, члены наиболее просвещенного из всех христианских орденов и первые еретики, учили концепции перерождений и утверждали, что их мистическая традиция восходит к одному из учеников апостола Матфея. Теорию перерождений отстаивали многие отцы ранней церкви, в том числе Ориген, мученик Иустин, Климент Александрийский, Немезий, Синезий, Иларий и Арнобий. Вероятно, отчетливее всех христианских патриархов ее высказывал Ориген — человек, в котором высочайшие философские прозрения сочетались с истинным христианским благочестием. Он писал о перерождениях, например, следующее:

«Разве не любезно более всего рассудку суждение о том, что всякая Душа по некой загадочной причине (я говорю сейчас, опираясь на мнения Пифагора, Платона и Эмпедокла, чьи имена часто упоминает Цельс) помещается в тело, и притом помещается туда сообразно своим заслугам и поступкам в минувшем?»

Принято считать, что в VI в. н. э. Пятый собор в Константинополе предал идею перерождений анафеме, однако сейчас становится очевидным, что это расхожее представление не имеет под собой оснований. Процитируем преподобного А. Хендерсона, приходского священника церкви Гроба Иоанна Предтечи (г. Норвич):

«Следующее возражение, с которым многие свыклись, опирается на то, что доктрина эта была якобы осуждена Церковью на Пятом Вселенском соборе в Константинополе. Однако тщательное рассмотрение исторических обстоятельств с полнейшей очевидностью доказывает, что вопрос о перерождениях на том соборе даже не поднимался, а осуждение определенных крайностей в убеждениях последователей Оригена было делом рук константинопольского патриарха Мины и случилось на поместном соборе. К этому его подтолкнул император Юстиниан, велевший заручиться согласием епископов на анафемы. Поместный собор состоялся в 543 г., тогда как Вселенский был проведен лишь десять лет спустя. Легко понять, впрочем, почему это внесоборное осуждение Миной начали по ошибке считать решением Вселенского собора». Приведенная выдержка проясняет две стороны противоречия: вопервых, вопрос о перерождениях на Пятом Вселенском соборе даже не рассматривался; вовторых, поместный собор, направленный против приверженцев Оригена, тоже не выделял доктрину перерождений как отдельный вопрос. В принципе, нет никаких доказательств того, что доктрина перерождений вообще была включена в перечень «определенных крайностей в убеждениях», которые так раздражали Юстиниана. Согласно замечанию выдающегося исследователя истории раннего христианства гна Г. Р. С. Ми да, из этого следует, что христианская церковь никогда официально не предавала идею перерождений анафеме.

В своей замечательной книге «Reincarnation» Э. Д.Уолкер упоминает среди множества духовных лиц, благосклонно относившихся к этой доктрине, имя прославленного св. Бонавентуры. Профессор Уинсенти Лютославский в своей важной работе «Preexistance and Reincarnation» говорит следующее:

«Она [доктрина] нашла сторонников даже среди католических богословов. Одним из них был великий ученый, архиепископ Пассавалли (18201897), который не только заявлял, что концепция перерождений не противоречит догматам католицизма, но и сам принял ее в шестидесятидвухлетнем возрасте под влиянием двоих учеников Польской школы философии. До самой кончины в возрасте семидесяти двух лет он был твердо убежден в том, что многократно жил на этой земле и, вероятнее всего, вновь сюда вернется».
Отношение христианской церкви XX века к жизненно важной проблеме перерождений лучше всего кратко выразить мнениями двух выдающихся священнослужителей. Разъясняя мнения римскокатолической церкви, кардинал Мерсье, героический прелат Бельгийский, хотя и отрицал собственную веру в перерождения, но вполне определенно заявил, что эта доктрина не противоречит католическим догматам. Что касается протестантов, то сходное отношение проявил и покойный декан Индж собора Св. Павла в Лондоне, который не выявил противоречий между этими «древнейшими убеждениями» и воззрениями современных епископальных церквей.

Вышеизложенное дает достаточно разумных оснований для уверенности в том, что современный христианин вполне может сделать доктрину перерождений частью своей религиозной веры, сохраняя при этом надежный «ореол святости».

М.П. Холл. Основания эзотерического знания.